Ко всему нужно привыкать – консерватор ты, не консерватор, но надо: de facto. Остров не стал выделяться из основных правил и реалий жизни, но зато вежливо выделился с точки зрения Джен. Мистер Оним не появлялся.
Ну, то есть, сложно сказать – что именно мистера Онима можно провозгласить самым обычным событием в ее жизни, и до приезда до острова Элис встречалась с ним каждый день и ходила на свидания. А вот сейчас – приехала на остров и все закончилось. Это сложно заявить даже случайно напившись, в качестве проэксперементированной кем-то случайности «а заткнется ли она о мистере Ониме, хоть на минуту?». К слову, нет, но не об этом речь.
Ко всему надо привыкать. Можно отдать должное мистеру Ониму – потому что, раз, щелчок пальцами – и все иное. Джен все же привыкла к определенному окружению, определенным людям, определенному стилю в одежде, в конце концов. Перевернуть мир с пони и облаками на каждом втором доме – удалось оглушающе быстро. Не то, чтобы лишившись пони – но задев мимолетом обухом.
Иногда искренне хотелось стонать и ныть на луну.
Именно ныть – выть отдавало банальностью, и ныть можно интересно, с чувством и взахлеб – а «выть» - это отдает трагедией. Хотя, трагедия имелась в межгалактическом масшатабе.
С точки зрения мистера Онима, наверное, все было чудесно. Люди попадают в новую среду, счастье-радость-простор для исследований. С точки зрения подопытного кролика, ей не хватало личного внимания.
Никому не хватало, объективно признаться, но заботило это только Джен. И к тому же, остальных по субъективному впечатлению – таскали на испытания чаще. И здесь чувствовался подвох, дискриминация и боль. Что-то еще, наверняка.
Все было бы чудесатее и просто чудеснее, покажись сам мистер Оним, хоть раз. Лично, без масок, без измененного голоса и все, to fall in love and to be absolutely happy*.
А так, честно говоря, чуть-чуть, совершенно немного, но Джен страдала. Стра-да-ла. До желания забраться на стенку и даже прийти ныть к дяде. Последнее – это вообще что-то на грани, если задуматься, что прожив в одной комнате, довольно большой, они начали цапаться на… первый день. За то, что ее поселили так, вообще хотелось упасть. В обморок. Осадок. Из окна – которое оказалось как раз в паре шагах. Это все, конечно, чуть запоздало с первым желанием «упасть и проспаться», но вот позже. Да здравствуют. Обмороки.
И желание придушить мистера Онима.
Последнее, правда, умиленно споткнулось о то, что ее явно любят. Ведь, Фреда и Джорджа (на какой пол обращаться к ним в собственных мыслях, Джен задумывалась и сомневалась который месяц, но нет, спрашивать – не вариант) например, поселили в разных комнатах. Это не мешало проводить девушкам все время вместе, но вот – ей даже отдали приоритет и поселили с «любимым дядей». Откуда мистеру Ониму знать, что некоторых людей с чистой и искренней радостью больше хочется придушить. Не всегда – но часто. Нежно, любя, или о, свернуть шею. Как раз, ее этому в детстве, еще до болезни, учил Малькольм. Простите, Станнис.

Заглядываться на девушек, Джанет начинает уже через пару дней своего пребывания. Поневоле, но, выходит. На Ривер, пожалуй, в первую очередь. Нельзя спорить, что в ее одежде, что-то было, любимые шорты и короткая нижняя часть вообще подчас привлекает внимание мужчин… но, боже, серьезно? Джанет хотелось взяться за голову. Неважно чью. Еще немного, и даже мистера Онима (еще бы он показывался, эй). Чувство стиля плакало и закатывало истерики.
На ту же Лару заглядываться скорее приходилось – сложно не посмотреть хотя бы мельком на человека, на котором виснешь, а любовью и чувством солидарности так было делиться намного удобнее. Но в какие-то редкие моменты хотелось поперхнуться и предложить поделиться одеждой. Потому что «эй». Потому что очень «эй». Потому что «соблазнять мистера Онима» - было ее личной прерогативой. 
Вне рейтинга воспринимались как-то Фред и Джордж – но потому что. Потому что лично им позволялось носить все что угодно, они умели одеваться вполне себе неплохо, и последним бонусом, когда проворачиваешь что-то дурное – тебе плевать на то, в чем одет собеседник, пусть у тебя даже три высших образования модельера.
Забавно, что парням удавалось существовать вне собственного личного рейтинга. Дядя не в счет – он всегда служил исключением из любых моральных правил и… не важно. В плюсы предпоследнего факта приписывалось то, что кроме абсурдных заявлений, что мистер Оним может оказаться девушкой – они не выглядели – и слава богу – потенциальными соперниками

А вторая часть страдания возвращалась к тому, что «ну, черт возьми, Оним!...». С безграничным приступом тоски, страдания и вот. Плевать, что это уже было, но этим она попеременно доканывала порядка 90% всех участников. Чуть-чуть округляя, но общий смысл явно улавливается.

Третья относилась к сумасбродным идеям и сильно запоздалому пониманию, что, ну. Черт. Не стоило так делать. И речь сейчас шла даже не столько о триумфальном участии в замечательном проекте.
Каблуки, вечернее платье и прогулка по смеси парка с садом – были худшей идеей.
Или нет.
Может быть, с желанием свернуть на «вот эту тропинку, которая кажется легкопроходимой, чистой и вполне себе устойчивой» - оно, несомненно, соперничало. Желания на чудесное «погулять» хватает минут на десять, самое большое, а потом она умно решает вернуться.
И трагично не успевает.
Может быть, все же пора задуматься о том, что идея носить туфли - не самая рациональная на этом острове.

Упасть – невесомо поскользнуться на чем-то неясном и запоздало проклясть чертовы -чудесные- туфли. Умнее было бы их вовсе не надевать или же проклясть еще в магазине.
Говорят, что при падении с большой высоты, точно также как и перед смертью, должна перед глазами пролетать вся жизнь или, по крайней мере, значимые события.
И пусть только кто-нибудь попробует поспорить, что каблуки с 10-ти сантиметровым каблуком – это не большая высота.
(Господи, спасибо, что не шпильки, честное-искреннее-натуральное)
Джен успевает только вскрикнуть, слабо и неуверенно, и очень судорожно выдохнуть, зажмуривая глаза. Может быть, воспоминания спотыкаются об отсутствие возможности восприятия реальности и закрытых глаз, но неосознанных видений у нее нет.
Вроде бы.
Осознанные с предположением, что ее все же кто-то поймал – почему-то, есть. Людей вокруг себя она не помнит, хоть это и можно отнести к категорически хреново освещенному саду, но открывать глаза и падать в настоящей реальности – как-то не хочется.

Как же так ты сделай первый шаг
Я стою на месте чуть дыша
Но к тебе летит моя душа
Ты слышишь, па-ра-па-па?

*«Влюбиться и быть абсолютно счастливой», мне просто больше нравится английское звучание х)

Отредактировано Alice (2014-11-16 09:52:47)